Эрна Янчевская: Я могла бы уехать в Германию, но... нет.

Спасибо большое, Эрна, что согласилась побеседовать. Давай начнем с самого начала: где твои родовые корни, в каких землях...

С маминой стороны родня — русские люди, есть сведения, по крайней мере половина из них — выходцы из Пензенской губернии. Мой прадед Афанасий Володин учился в Академии художеств, был знаком с Ильей Репиным. Семейное предание гласит, что Репин писал с прадеда этюд «Крестьянин», а потом с этого этюда был создан один из образов на картине «Бурлаки на Волге». Другой прадед Иван Каляев принимал участие в установлении советской власти в Азии, воевал с басмачами. Интересно, что родной брат Каляева принимал участие в заговоре, в подготовке покушения на императора Александра III под руководством Александра Ульянова. За участие в заговоре брат прадеда был казнен в Шлиссельбургской крепости вместе с братом Ленина. В Туркестан мои предки приехали из России довольно давно. Бабушка моя, Вера Володина, еще подростком попала под репрессии, была выслана в Сибирь, это было уже после войны. Бабушка работала на заводе в Ташкенте. Сосед ей сказал, что сегодня можно будет пронести через проходную немного угля, потому что дежурить будет он. Дома было «семеро по лавкам», хоть как-то греться нужно было. Конечно, на проходной ее поймали...  Проступок этот не имел особенных последствий, все бы закончилось выговором или предупреждением. Но тут взыграл юношеский максимализм. Во дворе сушилась форма того самого «сердобольного» соседа. Бабушка моя взяла ножницы и порезала ее. Последствия не заставили себя долго ждать. Мама моя родилась уже в Магадане. Правда, бабушка с маминым отцом жила совсем недолго, быстро развелась и снова вышла замуж за деда. Для меня именно этот мужчина является дедом, человеком, который вырастил мою маму, киргиз по национальности — Тайгельдиев Женабай. Познакомились они в Магадане, дед был в плену во время войны, а когда вернулся — был выслан, обычное дело для тех лет. Вот на золотых приисках они и познакомились. Были там долго, только к самому концу 50-х годов смогли вернуться. Маму отправили в Ташкент раньше, она была очень болезненной. Жила у моих прабабушки с прадедушкой. Так моя мама и выросла в Ташкенте, после окончания школы работала там на станции переливания крови. И вот пришел туда сдавать кровь мой папа. Сдал и почувствовал себя нехорошо. Вот мама его и приводила в чувство. Так они и познакомились, стали встречаться. Через полгода сыграли свадьбу. Папа учился в Ташкентском высшем общевойсковом командном училище имени В. И. Ленина. Я  родилась в Ташкенте.

Теперь настала пора поговорить о немецких корнях...

Со стороны папы родня — поволжские немцы, фамилия Воллерт. Семья переселилась в Россию в 1761 году, когда из Германии шел поток крестьян и ремесленников, искавших счастья на новых землях. Прадед был мельником, а после революции сам арендовал свою собственную мельницу и продолжал работать. Бабушка во время войны, как и практически все немцы Поволжья, была выслана в Сибирь. При первой же возможности, вместе с детьми переехала в Казахстан, там были знакомые. Несмотря на все трудности, бабушка вырастила двоих детей и смогла сделать так, что оба получили высшее образование. Папа сначала хотел поступить в летное училище, но не прошел медицинскую комиссию. Через год он поступает в Ташкентское училище, несмотря на пресловутый пятый пункт, который еще совсем недавно не позволил бы и близко подойти к военному ВУЗу. После окончания училища в 1974 году папа получил назначение в Латвию, в Адажи. Там началась его служба. Мы приехали сюда в 1975 году. Мой отец - воспитатель по своей природе. Он, например, приводил солдат в свою квартиру, чтобы показать, как живет офицер. В нашей комнате был постелен матрац, на котором спали мои родители, моя кроватка и все... Позже появился небольшой сервантик. Так мы и жили.  А потом у отца появились проблемы со здоровьем и его перевели на другую работу — в военкомат, в Даугавпилс. Через несколько лет — новое назначение. Три года мы жили на Камчатке. Это был выбор отца, возможность «заработать» несколько лет выслуги (на Камчатке год за два шел), денежное пособие совсем другое. Мне как раз исполнилось 6 лет. В школу я пошла там, отучилась первые два класса. А потом мы снова вернулись в Даугавпилс, там осталась служебная квартира, закрепленная за нашей семьей. В 1984 году папу перевели в Краславу, и мы переехали сюда, правда не сразу, а только в 1986 году. Этот переезд и смена школы мне дались непросто. Все мои друзья и подруги были в Даугавпилсе, в нашей квартире жила бабушка, папина мама, вызванная из Казахстана. Я всеми силами старалась остаться, не переезжать в Краславу. Здесь была новая школа, новый класс и все чужие люди вокруг. Но постепенно все сложилось. В 1989 году я пошла в третью среднюю школу, которую закончила в 1991 году. 

Что было дальше?

А дальше был Латвийский университет, юридический факультет. Я училась заочно, работала нянечкой в детском саду, продавщицей в магазине. Вообще я начала работать еще будучи школьницей. Сначала техничкой, потом лаборанткой в кабинете химии... Через пять лет учебы получила диплом, с присуждением квалификации юрист. Поступала я с направлением от Краславского отдела внутренних дел, от милиции, проще говоря. А потом «власть сменилась» и я, как не имеющая гражданства Латвийской республики, не могла работать в полиции. Тогда натурализация проходила совсем не так, как теперь. Очередь была большая.  Гражданкой я стала только в 2001 году. Родители взяли российское гражданство. Сегодня мама на пенсии, а папа работает в Краславском историческом и художественном музее реставратором. А я после учебы продолжила работать в магазине в Аугсткалне. Там мы познакомились с Сергеем, будущим мужем. Стали вместе на дискотеки ходить, общались... Ухаживал Сергей красиво. Дискотека в Аугсткалне заканчивалась поздно. Сергей провожал меня до дома (наша квартира на «аэродроме»!), потом возвращался к себе в совхоз, переодевался, и отправлялся на работу в «Кребсар». Молодые были, здоровые и сильные. Приятно вспомнить. Ну вот, так продолжалось несколько лет, потом мы сыграли свадьбу. Потом родилась дочка Эля, потом сын Эрнест. Сергей индивидуальный предприниматель, работает в разных направлениях. Сначала мы торговали, было время когда у нас было две торговые точки. Потом торговля стала приносить все меньше дохода, мы сократились до одной точки. А потом Сергей пошел работать в лес. Я по-прежнему торгую, пытаюсь одевать мужчин Краславы. Конечно, дела идут ни шатко ни валко. Но других вариантов пока нет. Есть люди, которым 
живется гораздо хуже. А когда читаешь воспоминания бабушки о годах ссылки, так и вовсе кажется, что мы совершенно счастливы. Так что нечего Бога гневить.

В начале 90-х годов многие семьи военных уезжали из Латвии. Почему ваша семья решила остаться?

А куда было ехать? Папа маму перевез сюда, бабушка тоже жила здесь. Мамины родители жили в Ташкенте. Ехать в Узбекистан? Возникли бы те же самые проблемы, что и здесь. И там по большому счету мы были никому не нужны. В Россию, на новое место? Там нас тоже никто не ждал. А здесь в Латвии мы уже прижились, наша семья здесь с 1976 года. Может быть, если бы тогда папе предложили бы снова уехать на Камчатку, он бы и согласился, ему там нравилось. Но таких предложений не поступило. Бабушка предложила переехать в Германию, на родину предков. Папа и к этому предложению отнесся скептически. Он считает, что и там мы никому не нужны... На тот момент нас никто и нигде не ждал. Дом был здесь. Прикипели мы все как-то... После учебы я могла бы остаться в Риге, там я скорее всего нашла бы работу по специальности. Все было бы по-другому. Но было бы это «другое» лучше? Не факт. Все сложилось так, как должно было сложиться. Я своей жизнью довольна и менять ничего бы не хотела. А у детей нет планов уехать куда-то далеко? Пока таких планов нет. Но жизнь может сложиться по-разному, никто не знает как. Старшее поколение здесь держит семья, родные люди, дом. А молодежь гораздо мобильнее. Не сложится здесь с работой, не устроит зарплата — они поедут туда, где лучше. Такое время. Но вообще я знаю тех, кто уезжает из Латвии на заработки и только, жить там не собираются. Да я сама, например, могла бы легко уехать в Германию, у меня там тетка родная живет, да и половина всей родни отца там давно. Могла бы уехать и отлично устроится, наверное... Но нет. Может я не могу объяснить это, но нет... Хотя и зарекаться не стала бы. А дети пока учатся. Эля — будущий фармацевт, Эрнест в 12 классе, в планах поступить в университет и изучать информационные технологии, но все еще может измениться, конечно...

Спасибо большое за беседу, пусть все сложится хорошо в вашей семье!

Андрей Якубовский.

Статья подготовлена при финансовой поддержке ГАРР из государственного бюджета Латвии в целевой программе «Программа поддержки региональных и местных СМИ», договор № 2/ MEDIA/19/19/32.