Великая неделя в жизни современного человека

Встреча Христа в Иерусалиме с пальмовыми ветками и возгласами “Осанна!” — лишь небольшой эпизод в Его жизни, позднее окутанной тенью креста и страданий.

С какими ощущениями мы будем переживать скорбную повесть мучений и смерти Иисуса? Станет ли Великая неделя только памятью об огромной исторической трагедии древности? Может, Распятый на Кресте является для кого-то только героем фольклора, о котором можно снять трогательный и волнующий кинофильм? Что, собственно, означает эта повесть для наших современников? Можно ли почерпнуть из нее силы, которых хватит на всю жизнь? Случается ли так, что этот крест влечет, потрясает до такой степени, что невозможно выйти из его тени до тех пор, пока ты твердо не решил: нужно изменить свою жизнь!?

В Великую пятницу, в тиши сердца, я буду наедине говорить с Богом о моем помиловании. Склонюсь над лежащим на земле крестом и от всей души произнесу слова: “Ты позвал меня. За меня Ты принял страдания на кресте. И вот я здесь, Господи!”

Описание страданий Господа в Евангелие не понять, если читать и слушать его как литературное сочинение. Когда возмущаешься только лишь поступками скверных иудеев, злобствующего Каиафы, трусливого Пилата и безжалостных палачей, значит, ты ничего не понял. Истинные палачи — отнюдь не они, исторически эти люди были лишь исполнителями. Истинный палач — порочность этого мира, мои грехи.

Все мои недостатки и слабости, равнодушие, непослушание и гордыня напрямую связаны с крестом Господа. Описание Его страданий говорит и о моей жизни, напрямую указывая на меня. Каиафа — это я. Моя жестокость, выдаваемая за справедливость, — не более чем строптивость, дух Каиафы. Пилат — тоже я. Мои сомнения, моя неопределенность и пустые компромиссы превращают меня в Пилата. Палач, срывающий с Христа одежды и забивающий в Его руки и ноги гвозди, — это снова я. Мои грехи — словно удары молотка по гвоздям. Мое сладострастие подносит Ему уксус и горькую желчь. Сбежавшие ученики — это все мы. Наше бегство от обязанностей, возложенных Господом, это бегство от креста в Великую Пятницу. А Петр, отрицавший Спасителя, — это снова я, неоднократно отрекавшийся от Него. Мне боязно стоять рядом с Ним! Как часто я стыдился, когда кто-то видел меня молящимся или осеняющим себя крестным знамением! Все эти трусливые, жалкие страхи перед людьми — ничто иное, как бегство Его учеников. Это свое убожество я тоже нахожу в описании страданий Христа в Великую Пятницу. Это — обо мне.

Дай Господи, чтобы и рассказ об апостоле, который не убежал, а преданно стоял под крестом, стал бы рассказом и обо мне. Пусть и меня коснутся слова Господа, сказанные Им убийце: “Еще сегодня ты будешь со Мной в раю!” Дай Господи, чтобы Его Кровь в моем сердце дала такие же плоды, как воину, вонзившему меч в Иисуса, а затем осознавшему: “Истинно, Он Сын Господний!”

Крест — знамение моего избавления и моей вечной жизни, и мой путь к Отцу лежит через Голгофу. Великая неделя имеет самое прямое отношение ко мне, и под крестом я должен изменить свою жизнь так, чтобы и для меня наступила Пасха.

По Х. Зузо Брауну.