Наш земляк — блаженный?

— В Краславе я второй раз, и не случайно. В приходе святой Екатерины Александрийской в Санкт-Петербурге двадцать лет, с 1903 по 1923 год служил отец Константин Будкевич, который родился недалеко от Краславы и который за верность Богу и Церкви был замучен большевиками на Лубянке в Москве в Пасхальную ночь — 31 марта 1923 года. В 1994-м решением Конференции епископов России начат процесс беатификации — причисления к лику блаженных (первый шаг к канонизации святого) католических новомучеников, среди которых и краславчанин, ксендз Константин Будкевич. Я занимаюсь сбором материалов о нем.

Все материалы относительно деятельности отца Константина в Санкт-Петербурге более-менее доступны, а вот что касается его детства и отрочества, периода, проведенного в Краславе, то мы знаем о нем достаточно мало. Поэтому весной прошлого года я нашла координаты Краславского прихода, написала письмо, и отец Эдуард Воронецкий ответил мне, что могу приехать. Впервые я посетила Краславу в августе 2008 года. При огромной помощи настоятеля вашего прихода, работников городских служб, прихожан удалось найти место, где родился Константин Будкевич, — усадьбу Зубры недалеко от Комбулей. В то время Зубры относились к Краславскому приходу.

Наладили связь с внучатым племянником отца Будкевича — Казимиром Рудзитом, который живет в Даугавпилсе. В этот приезд мы встретились. Он поделился важными материалами о священнике, ценнейшими сведениями, каких не найдешь ни в одном архиве. Сохранилось, в частности, семейное предание о том, что стать священником Константин мечтал с самого детства. Будучи старшим в семье, он с сестрами сооружал в лесу импровизированную часовню, заворачивался в простыню, изображая священника, и “служил” Мессу. Вероятно, призвание к священству он получил в Краславском храме, который любил посещать.

Сейчас от дома в усадьбе Зубры, где, по-видимому, и родился Константин Будкевич, остался фундамент из крупных гранитных блоков и ступени. На старом фундаменте в послевоенное время был возведен деревянный дачный дом, где с прежних времен сохранилась печь. Перед домом — пруд с системой шлюзов. Теперь и участок, и дом находятся в частной собственности.

На Краславском кладбище, рядом с часовней, установлена символическая могила отца Константина, поскольку получить тело расстрелянного было невозможно. В 80-е годы обветшавший деревянный крест по инициативе тогдашнего настоятеля декана Юзефа Лапковского заменили гранитным памятником.

Мне удалось узнать также, что перед храмом св. Людовика в 20-30-е годы стоял памятник пяти мученикам, погибшим от руки коммунистов и прославившим краславскую землю: четырем мирянам и одному священнику — ксендзу Константину Будкевичу. Латинская надпись на памятнике гласила: “Жертвам коммунистической власти”. В 1940 году памятник за одну ночь был уничтожен советскими властями.

— К сожалению, мы — земляки мученика отца Константина — почти ничего о нем не знаем…

— Мученичество священника Будкевича стало венцом его достойно прожитой жизни, верности Богу и Церкви. И началась эта жизнь здесь, в окрестностях Краславы.

Отец Константина Юльян Будкевич участвовал в польском восстании 1863 года и был сослан в город Орел. Там он встретил свою будущую жену Марию Барковскую, лютеранку из немецкой семьи. Перед венчанием она перешла в католичество. После ссылки семья вернулась в родные места Юльяна, он устроился лесничим у графа Платера.

В 1867 году, 19 июня, в семье Будкевичей родился сын. Спустя несколько дней, 25 июня, его крестили в храме св. Людовика и нарекли Константином. Семья жила достаточно изолированно. Константин рос замкнутым, мечтательным ребенком, очень любил природу. Как я уже говорила, с детства он хотел стать священником. Ему покровительствовала графиня Платер, и мальчика отправили учиться в Польшу.

Проведя несколько лет в Кельцах и Люблине, Константин принял решение поступить в духовную семинарию. В то время единственное такое учебное заведение находилось в Петербурге, и его направили туда. Семинарию, а затем и академию он окончил успешно и был назначен викарным священником в Псковский приход Святой Троицы. Потом примерно год служил в Витебске, в основном преподавал Закон Божий.

Нагрузка была нечеловеческая, и здоровье пошатнулось. Несмотря на это, в 1903 году епископ направил его в самый крупный приход Российской империи — святой Екатерины в Петербурге. В 1905 году отец Будкевич становится настоятелем этого крупного прихода, насчитывавшего перед революцией 30 тысяч прихожан обоих обрядов — латинского и восточно-византийского. В нем состояли люди различных национальностей: русские, поляки, литовцы, латыши, немцы, французы.

Будучи мудрым пастором, Константин сумел наладить отношения между верующими разных групп. Его первое усилие было направлено на восстановление зданий, которые находились в плачевном состоянии. Затем он отдал все силы возрождению самого прихода, уделяя огромное внимание образованию и воспитанию детей. Еще в Польше он сам пострадал от системы зубрежки, когда людей не учили думать, а это для него было совершенно неприемлемо.

И теперь отец Константин делал все возможное, чтобы не допустить подобного в школах своего прихода, где одновременно училось до двух тысяч детей. Это были общеобразовательные и профессиональные учебные заведения, отдельные школы для мальчиков, девочек, бедных детей.

Огромные усилия отец Будкевич вкладывал в благотворительность. В 1914 году, когда началась Первая мировая война, в Петроград (так в тот год переименовали Петербург) хлынул поток беженцев, которых надо было расселить, накормить. Отец Будкевич состоял во многих благотворительных организациях.

Когда началась революция, в первый момент Церковь испытала некоторое облегчение, ведь при царе католики находились в очень трудном положении. Однако все иллюзии насчет большевиков быстро рассеялись. Вопреки каноническому праву они потребовали конфискации церковного имущества.

Отец Будкевич был более радикальным, более последовательным, нежели некоторые другие представители духовенства. Он до конца хранил верность своему призванию, хотя и понимал, что это может ему дорого обойтись. Когда Польша обрела независимость, Будкевич, будучи поляком, принял польское гражданство. Но вскоре советская власть издала приказ, согласно которому в России не могут находиться священники с иностранным гражданством.

Тогда Будкевич, будучи настоятелем и Петроградским деканом, отдал польский паспорт и взял советский — только ради того, чтобы остаться со своей паствой. В течение почти двух лет ему приходилось скрываться от арестов: запрещалось преподавать детям катехизис, проповедовать. В конце 1920 года храмы Петрограда, кроме одного, находившегося на территории французского консульства, были закрыты. Священники же продолжали служить Мессу в подсобных помещениях, квартирах, а это считалось противозаконным.

Вместе с другими священнослужителями Петрограда 5 марта 1923 года отца Будкевича повесткой вызвали на суд в Москву. В Питере было много католиков, а это уже реальная сила сопротивления. В Москве же католиков мало, да и петроградских священников там не знали. Поэтому на процессе, хотя и считавшемся показательным, верующих почти не было. Туда пускали по билетам, в основном большевиков, которые пытались религиозный процесс превратить в политический — боясь, что в противном случае Запад откажет молодому Советскому государству в помощи, на которую оно так рассчитывало.

Отец Будкевич отчетливо понимал, что его ждет. В письме апостольскому нунцию в Варшаве писал, что ему грозят долгие годы тюрьмы или смертная казнь. Друзья предлагали помочь с документами, чтобы пересечь границу и оказаться в свободном государстве. Отец же Константин сказал, что он должен остаться там, куда призвал его Господь, что он — солдат, который стоит на посту и умрет на посту: “Да будет воля Божья!”

Совершенно абсурдно ксендз Будкевич был обвинен в шпионаже на Польшу. Основанием послужило то, что после обретения Польшей независимости он присутствовал на освящении польского посольства в Москве и подписал поздравительную телеграмму. Как советскому гражданину Будкевичу предъявили обвинение в шпионаже в пользу иностранного государства. Примечательно, что через несколько лет прокурор Крыленко, поддерживавший обвинение, тоже был расстрелян как шпион.

Даже коммунисты, которые писали газетные репортажи об этом процессе, отмечали: священники, приговоренные к расстрелу, держались просто удивительно — со спокойствием и достоинством. В нашем распоряжении имеется несколько подробных ис-точников, рассказывающих об этом процессе. Во-первых, книга Францишко Рутковского, посвященная архиепископу Яну Цепляку, который вместе с Буткевичем был приговорен к расстрелу, но позже высшую меру наказания ему заменили тюремным заключением.

Во-вторых, книга Френсиса Макалого “Преследование христиан российскими большевиками”, написанная по горячим следам, в 1923 году, на английском языке, а уже через год изданная в Кракове на польском. Перевод сделала Казимира Лукавичуна, родившаяся также в этих краях и, будучи маленькой девочкой, знавшая, уважавшая и любившая отца Константина. Позже она написала два стихотворных произведения, рассказывающих о мученической кончине священника.

— На какой стадии находится процесс беатификации?

— Трудность состоит в том, что это процесс нескольких новомучеников. Если все, что касается отца Константина Будкевича, более или менее уже собрано, то дела остальных еще до конца не оформлены. Необходимо ждать, пока будут готовы досье на остальных кандидатов. После этого — историческая комиссия, затем — богословная, и лишь потом документы направят в Ватикан. Пока же все эти новомученики являются слугами Божьими. Распространяется молитва, которую можно использовать частным образом, вне литургии: молиться о причислении слуги Божьего к лику блаженных. Если через заступничество отца Константина будет получена особая Божья благодать, просьба написать об этом о. Брониславу Чаплицкому, постулатору процесса (www.catherine.spb.ru или bonum.ect@gmail.com).

Также, если у кого-то из читателей “Эзерземе” имеется какая-либо информация о священнике Будкевиче, что-то слышали о нем от своих родителей, дедушек и бабушек, пожалуйста, поделитесь ею с настоятелем Краславского прихода. Очень важно, если ксендза помнят на его родине, не забывают о заслугах и добродетелях. Это может ускорить его причисление к лику блаженных.

Очень важно также молиться за это. В Петербурге помнят и любят отца Константина. Нет никаких сомнений, что его молитвами, его заступничеством наш храм, который был закрыт в 1938 году и уже разрушался, в 90-х возвращен приходу и отреставрирован.

Отец Церкви Тертулиан говорил, что кровь мучеников — это семя Церкви. У нас, в России, люди приходят в церковь и молятся во многом благодаря крови, пролитой ксендзом Константином Будкевичем и другими, кто пострадал вместе с ним, но сохранил веру и верность Господу в годы гонений.

Интервью вела Геновефа КАЛВИША.