Детство: мой пост и исповедь

Во-первых, о посте, который в ту более чем полувековой давности пору был постом, а не диетой. На все развлечения и даже прослушивание музыки по приемнику «Родина» отцом был наложен запрет. Что касается еды, то это в основном была картошка с луком, заправленная постным маслом. И очень хорошо запомнился вкус «мурцовки» — блюда, куда входили хлеб, вода, лук и постное масло. И так на протяжении всех сорока дней.

Исповедь наша была не только подготовленной, но и выстраданной, потому что необходимо было обойти соседей и, признавшись им в своих проделках, попросить прощения. К примеру, за то, что залазили к кому-то за вареньем, или втихаря лакомились чужими сливками… Родители понимали, что нет большего вреда ребенку, нежели оставить его безнаказанным. После такой исповеди грешить не хотелось, как и присвоить чужое. Помню, я, подросток, в Аглоне, где учился на тракториста, купил мятного горошка, и в магазине мне дали сдачи лишних 22 копейки. Проехав несколько километров, я вышел из автобуса, вернулся и отдал эти копейки продавцу. Священники даже к детским грехам относились со всей серьезностью, не давая им прорасти в малолетнем сердце.

Продолжение в газете “Ezerzeme” № 29 (11.04.2017.)