Земля, дождь и терпение: как фермеры приграничья выстояли в трудное лето

Лето 2025 года войдёт в историю как одно из самых дождливых. Для городского жителя — просто неприятная погода, а для тех, кто работает на земле, — настоящая катастрофа. Вода залила поля, техника вязла в грязи, урожай местами сгнил прямо на корню. О том, как пережило это лето хозяйство ООО «Agroplus-A.J.» из Робежниек, рассказывает его владелец Александр Юхневич, человек, который привык полагаться не на погоду, а на собственные руки и технику.

— Александр, расскажите немного о вашем хозяйстве.

— Мы начали работать в 2012 году. Сейчас у меня около 300 гектаров сельхозземли — в основном выращиваю пшеницу и рапс, это примерно 60–70% всех посевов. Остальное — бобовые. Мы — семейный подряд: хозяйства есть и у брата, и у отца. Общие площади трех хозяйств составляют примерно тысячу гектаров.

— Этим летом дожди шли почти без остановки. Насколько сильно пострадали посевы?

— Очень сильно. Особенно летние культуры — бобы, летняя пшеница. Урожайность упала примерно на 50%. А зимние культуры, как рапс и пшеница, тоже пострадали, в основном по качеству: зерно получилось фуражным, что повлияло на цены продаж.

— Были ли поля, где урожай пропал полностью?

— Да, примерно пятая часть летних посевов просто сгнила. Там даже комбайн не заезжал — нечего было убирать. Вода стояла неделями, почва не успевала просыхать.

— Можно ли было как-то повлиять на ситуацию — почистить каналы, ускорить сток воды?

— Нет. Когда за день выливается месячная норма осадков, ничего не сделаешь. Мы пытались, но если ливни идут неделями, даже дренаж не спасает.

— У вас были страховки? Помогли ли они?

— Страховки были, но не помогли. Страховые компании объяснили, что это не «страховой случай», потому что посевы не уничтожило одномоментно, а затопило постепенно. Так что страховка не сработала и убытки нам, фермерам, никто не возместит.

— Государство обещало помощь пострадавшим от дождей хозяйствам. Есть ли новости по этому поводу?

— Мы всё подали: фотографии, документы, расчёты ущерба — как требовалось. Но никаких выплат пока нет. Говорят, что Европа выделила около четырёх миллионов евро, но если поделить это на всю Латвию, получится по два евро на гектар — смешно.

— Повлияла ли ситуация на планы посева под следующий сезон?

— Конечно. Из-за сырости около 20% площадей не удалось засеять озимыми. Там просто стояли лужи. На некоторых участках только сейчас стало можно заехать техникой.

— Чем удалось спасти уборку урожая?

— Только гусеничным комбайном. После потопов 2017 года отец купил первый, потом и я в 2022-м взял свой. Без него в этом году ничего бы не собрали. Колёсная техника в наших условиях просто бы утонула.

А вообще по поводу техники часто доводилось слышать мнение, что фермеры очень богато живут раз могут купить дорогие тракторы за 300 тысяч, полмиллиона. На самом деле нужно четко понимать, что, во-первых, такая техника необходима для работы, ремонты тоже очень дорогостоящие. Покупка происходит в рассрочку на несколько лет, за что мы тоже платим определенные проценты. Кроме того, на мой взгляд, стоимость тракторов большая, а вот качество с каждым годом ухудшается, чаще случаются поломки. Кажется, что скоро выплатишь кредит и заживешь, а на самом деле – трактора ломаются, простаивают, и ты вынужден искать другие решения, совершать покупки и  так далее.

— Получается, уборка стала дороже?

— Намного. Топлива ушло в два раза больше, зерно было сырым, 90% пришлось сушить, хотя раньше половину удавалось увезти без сушки. Всё это — дополнительные расходы.

— При этом и цены на зерно упали?

— Да, цена сейчас ужасная. Такой не было лет десять. А тогда и расходы были другие — топливо по 40–50 центов, удобрения дешевле, техника надёжнее. Сейчас всё подорожало, а цена на зерно — вниз. Иногда кажется, что дальше работать просто бессмысленно.

— А как насчёт отчуждения земель в приграничье? Это может повлиять на ваше хозяйство?

— Очень может. У нас практически все владения входят в 30-ти километровую зону отчуждения. Если их заберут на военные нужды, то хозяйство просто перестанет существовать — как я смогу выполнять обязательства перед банками и людьми? Пока конкретных предложений нет, но тревога есть.

— Недавно вы встречались с представителями посольства США. О чём говорили?

— Да, приезжала заместитель консула. Я рассказал о ситуации, когда из-за военного радара нам запретили использовать агродрон для обработки поля. Мы хотели посыпать гранулы против улиток, которые съедают молодой рапс, но разрешения не дали — слишком близко к границе. В итоге на 50 гектарах погибло до трети урожая.

— Приходится сталкиваться и с бюрократией?

— Очень. Нас заставляют всё фотографировать, загружать в приложения, заполнять аппликации. Это занимает кучу времени, а связь на полях в приграничье плохая, — фото не загружаются, приходится всё делать по нескольку раз. Люди думают, что фермеры сидят без дела, но у нас каждая минута расписана. А потом оказывается, что вся эта бумажная работа — зря, компенсаций всё равно нет.

— Что бы вы хотели изменить в этой системе?

— Чтобы помощь была справедливой и одинаковой для всех. Ведь дождь шёл по всей стране — пострадали все, кто работает на земле. Было бы честно выплатить фиксированную сумму за каждый гектар, без всей этой лишней волокиты.

— А лично для вас этот год каким останется в памяти?

— Тяжёлым. Если бы это был первый неудачный сезон — другое дело. Но уже третий год подряд потери – весенние морозы, засуха или дожди как в этом году. Работа в поле с каждым годом становится всё затратнее: дорожают топливо, техника, удобрения, запчасти. Труд земледельцев не оправдывается и не оплачивается должным образом. За счет крестьян живут очень многие фирмы, торгующие техникой, удобрениями, химикатами, скупщики продукции, кредитные учреждения. В данной цепочке больше всех работают землевладельцы, а цены определяют почему-то те, кто даже не является производителем. На мой взгляд, эта ситуация как западня для нас.

После нескольких тяжёлых и малоурожайных лет перед многими хозяйствами встаёт вопрос о выживании — кто-то не может покрыть кредиты, кто-то просто опускает руки. На селе всё чаще слышно: «Сил нет, и смысла не видно». Старые долги тянутся, новые расходы растут. Каждый день думаешь: выдержим ли ещё один такой год?

Елена АВСЮКЕВИЧА.

Фото из личного архива Александра ЮХНЕВИЧА.