Незаурядная личность

В библиографическом справочнике, опубликованном в 1975 году в Германии, упоминаются 33 его книги на латышском, немецком, английском, итальянском языках. К ним следует приплюсовать множество статей в периодике. Европа и Америка узнали К. Раудиве в основном по семи книгам, переведенным на немецкий язык Зентой Мауриней. Наиболее широкие отклики заслуживает трилогия “Мемуары Сильвестра Перконса” (немецкое название “Helligheit und Zweilicht” — “Свет и сумерки”, 1967), сборник философских эссе “Haosmensch un seine Ьberwindung” (1951), идеи которого о человеке переходного периода найдут отражение в более поздних трудах. Особое внимание привлекли две книги по парапсихологии, тоже на немецком — “Unhцrbares wird hцrbar” (“Неслышное становится слышным”, 1968) и “Ьberleben wir den Tod?” (“Переживем ли смерть?”, 1973).

Эти произведения, а также рефераты на симпозиумах парапсихологов в ряде европейских стран сделали К. Раудиве знаменитым. В 1969 году ему присудили высшую награду швейцарских парапсихологов, затем — статус почетного академика Римской академии наук. Он также номинировался на Нобелевскую премию.

Неординарный характер К. Раудиве как личности отражают не только его книги, но и вся жизнь, полная экзистенциональных, глубоко индивидуальных решений и поступков. Именно это подчеркивалось во время третьей Атмоды на конференциях в Резекне, его родной Асуне и других местах, посвященных 85- и 90-летию К. Раудиве, когда на свет Божий извлекли то, о чем молчали и что тщательно скрывали в спецфондах при советской власти. Переизданы книги “Культуре жизни”, “Личностное и сверхличностное”, а также переведенная им и снабженная пространной монографией “Любовь и муд- рость” Х. Ортеги.

Запомнилась одна из аналогий, приведенная оратором, выступавшим на конференции в Резекне. Древние греки назвали имена семи своих мудрецов, по заслугам которых можно судить о греческой культуре в целом. “Верю, что наступит время, когда и латыши назовут имена семи мудрецов, среди которых наверняка окажется Константин Раудиве”, — сказал тогда один из лекторов.

Затем наступило относительное затишье, если не считать немногие статьи К. Раудиве как парапсихолога и книгу “Неслышное становится слышным”, вышедшую на латышском языке (“Zintnieks”, 2003). Однако вскоре о Раудиве как выдающемся испанисте напомнил изданный в “Jumava” Дон Кихот Сервантеса в переводе на латышский язык с предисловием А. Спекке, иллюстрациями выдающихся европейских мастеров живописи, комментариями, крупным фор- матом, на 720 страницах. Финансовую поддержку оказало посольство Испании, 500 экземпляров подарили школам. Выход книги стал знаменательным событием в латвийской культуре. Вместе с тем К. Раудиве как незаурядную личность характеризует не только этот замечательный труд.

Окончив Асунскую основную школу и Краславскую гимназию, робкий, замкнутый паренек, родившийся в семье малоземельных крестьян из деревни Баринавцы, что на самой границе в Белоруссией, бесстрашно, не оглядываясь назад, отправляется в Европу, чтобы учиться в известных университетах Парижа (1930-1932), Мадрида (1932), Эдинбурга (1934-1936). Его интересовали философия, история культуры, литература. В Париже К. Раудиве пишет свою первую книгу “Греческие и римские мифы в искусстве” (1931), которая была издана дважды и стала полезной для школьников, студентов. К. Раудиве слушает лекции таких знаменитостей, как К. Юнг, Х. Ортега, Ч. Финлайсон и другие, ходит в гости к профессору Саламанкского университета Мигелю де Унамуно, переводит его роман “Туман” и философский трактат “Трагизм жизни в людях и народах”, ведет переписку с испанским философом вплоть до его кончины в 1936 году.

Наряду с родным латгальским и латышским языком К. Раудиве владеет немецким, английским, итальянским, русским, французским, испанским. Особенно близок ему испанский язык, отличное знание которого позволяет переводить произведения Сервантеса, Унамуно, Ортеги, писать о них очерки в журнал “Даугава” и другие. В Риге издается философский труд К. Раудиве “Дон Кихот и современный человек” (1938), содержащий монографию о Сервантесе и эссе об испанской культуре. Так К. Раудиве снискал славу самого крупного испаниста Латвии. По возвращении в Ригу в кругу друзей его называют министром иностранных дел в области культуры.

Каждый из молодых известных литераторов, чьи заслуги отражены в престижном библиографическом справочнике “Я его знаю” (1939), отмечает такие черты характера К. Раудиве, как независимость и постоянство взглядов. Это подтверждено и отсутствием стремления войти в улма- нисовскую элиту, и работой в газете “Daugavas Vзstnesis”, где он в течение двух лет, с 1942 по 1944-й, руководил отделом культуры.

В своих статьях, посвященных выдающимся событиям в латвийской и мировой культуре, он всячески избегал политической конъюнктуры. К. Раудиве неоднократно подчеркивал, что отвергает любой тоталитаризм — будь то нацизм, коммунизм или надменный национализм. На чужбине он старается дистанцироваться от склочных латышских эмигрантов, и как в шведский, так и германский периоды (Бадкроцинген) живет с супругой Зентой Мауриней весьма обособленно.

Самостоятельность дает право К. Раудиве критически относиться к модернистским течениям в европейском искусстве, культуре. Их анализу посвящены его труды “Разрушители эпох” (1974) и “Восстановители эпохи” (1976). Свою философию К. Раудиве именует синтетической. В немалой степени опи- раясь на интуитивизм А. Бергсона и испанский экзистенциализм, К. Раудиве, тем не менее, не становится прямым последователем кого-либо из ученых, а сохраняет свое “я” — как концептуальное, так и стилистическое.

За непокорство в Страшный год его арестовывают чекисты, а в начале войны К. Раудиве оказывается в застенках гестапо на улице Реймерса, откуда его вызволяет Зента Мауриня — благодаря своим великолепным познаниям немецкого языка. За свою жизнь К. Раудиве не увидел ни одной государственной культуры, к которой он мог бы безоговорочно примкнуть, поддержать ее и идеализировать. Поэтому неудивительна его резкая отповедь посланникам советской власти, прибывшим к нему и З. Маурине, чтобы уговорить их вернуться в Советскую Латвию.

Как писатель К. Раудиве сочинил шесть романов и сборник новелл “Голод жизни” (1964). Но самый заметный, самый неповторимый, глубоко личностный и одновременно эпически масштабный его труд — это трехтомник “Мемуаров Сильвестра Перконса” в десяти книгах. В первых главах прототипом послужил один из земляков Раудиве, учившийся на художника в тогдашней российской столице. Однако дальнейшее житье-бытье героя романа — скульптора Сильвестра — довольно точно отражает годы пребывания автора во Франции и Испании, хотя и в свободной трансформации по времени и профессии. Работая над эпопеей, 25-29-летний автор отслеживает жизнь семидесятилетнего Сильвестра Перконса с конца 19-го века до новейшего времени. По сути, он раскрывает собственный опыт, творчество, любовь в Париже, Испании. “Работая над мемуарами, я намного глубже пережил то, что со мной уже было”, — пишет К. Раудиве.

Весьма разветвленная структура “Мемуаров Сильвестра Перконса” заслуживает отдельного трактата или монографии. Здесь — о самом главном. Это произведение с многочисленными ответвлениями, с романами в романе, экскурсами в сокровищницы искусства, историю культуры, с философскими отступлениями. Для разнообразия повествования использована форма дневников и писем, особенно когда речь идет о любовных переживаниях. Подчас это продиктовано творческими способностями, палитрой чувств самого автора. В немыслимо превосходную степень возведены письма Сильвестра к парижанке Миранделле — настоящие шедевры эпистолярного жанра. Чувственно с привкусом драматизма написана пианистка Тереза Эминеску, скульптурный образ которой создает Сильвестр и прототипом которой послужила Зента Мауриня.

Кроме того, заслуживает внимания роман К. Раудиве “Невидимый свет” (1954), рассказывающий о событиях Страшного года в Латвии (первой оккупации). Никому из латышских писателей до сих пор не удавалось с такой потрясающей правдивостью отобразить судьбы разных людей в годы советской оккупации. В этом литературно-философском произведении К. Раудиве безжалостно разоблачает зло, нанесенное нашей стране сталинским тоталитаризмом. Как документальные образы (включая Карлиса Улманиса), так и вымышленные раскрывают трагедию отдельных индивидуумов и народа в целом.
(Окончание на 5-й стр.).

Проявлением величайшего экзистенциализма стало переплетение судеб Константина Раудиве и прославленной писательницы, эссеистки Зенты Маурини — женщиной на 12 лет старше его, инвалидом-колясочником с семилетнего возраста. И вечно молодой по силе духа. Во время первой встречи в Риге Константина поражает полная несовместимость противоположностей: недюжинная сила духа, тонкий интеллект и одновременно бессилие, скованность, что не может не вызывать жалости, сострадания, желания помочь, поддержать. Потом созрело решение — стать ее опорой. Прекрасно осознавая, что он на себя взваливает. Союз был заключен в городе мечты обоих — Флоренции, уже после того, как в Риге жениху было оказано. И так — почти 40 лет вместе, опираясь друг на друга и в жизни, и в творчестве. З. Мауриня позже напишет: если бы не Раудиве, она коротала бы дни в какой-нибудь богадельне и никогда не смогла бы написать свои книги. “Никто не понимал мою жизнь так, как он”, — отзывалась Мауриня об этом грубоватом, донкихотствующем человеке. Духовно-творческий магнетизм держит их друг подле друга, несмотря на разность характеров, на измены, даже внебрачную дочь, которую Зента принимает как родную. Константин никогда не стеснялся инвалидной коляски своей жены, ее след остался в Латвии, Литве, Финляндии, Швейцарии, Италии, Германии, Дании, Франции — повсюду, где они побывали.

Константин, точнее, его руки, становятся ее ногами. Начиная с 1952 года, Зента Мауриня должна прочесть более 500 рефератов в Швеции, Германии, Швейцарии. И повсюду ее отвозит на машине Альбатрос (так она зовет мужа), взяв на руки, несет в зал, а затем по гостиничной лестнице. Не поручая это никому другому — человек ведь не чемодан, который можно нести, как попало. К. Раудиве — ее эконом, финансист, водитель, зачастую повар, экспресс, сиделка одновременно. Стоит Зенте заикнуться, как они уже на любимом речном берегу, в лесу, горах… По словам З. Маурини, Константин заставил ее со всей силой осознать свой дар, стал первым, вдумчивым читателем ее произведений. Его отношение она характеризует как “чудо доброты”, “оберегающую силу”, самоотверженную любовь".

Насколько это возможно, духовно поддерживает своего Альбатроса и Зента, усердно приумножает его всемирную славу. Несмотря на первоначальную нужду в Швеции, она садится за перевод его главных философских трудов. А настоящим подвигом Маурини стал перевод на немецкий язык эпопеи “Мемуары Сильвестра Перконса” (1966). Ею же предложено и немецкое название романа “Невидимый свет” — “Das unsihtbare Licht” (1956).
Если в Латвии К. Раудиве обрел известность благодаря переводам испанских авторов, трактатам, монографии “Дон Кихот и современный человек”, то в Европе и Америке — произведениям, созданным на чужбине при непосредственном участии Зенты Маурини как переводчика, а временами и шлифовальщика стиля.

Последние десять лет жизни К. Раудиве проходят под знаком парапсихологии. Используя новейшую по тем временам технику, он увлеченно старается записать голоса умерших. Обширный материал и теоретические размышления издаются в двух книгах на немецком языке.

Как я уже отмечал, эти труды, а также участие в разных конференциях удостоены высоких наград и почестей, можно сказать, снискали мировую славу, несмотря на частые отрицания и скептические возражения. Вместе с тем противоречивые эксперименты повлекли за собой жертвы и лишения — как для него самого, так и в отношениях между обоими известными писателями.

Во-первых, новая, все более современная техника для “поимки голосов” требовала немалых денег, источником которых служили преимущественно гонорары З. Маурини. Во-вторых, многие часы и годы в подвальной лаборатории подорвали здоровье писателя. На смену теплым отношениям пришла отчужденность, супруги уже вместе не обсуждали свои работы. Зента остро переживала то, что Константин не взял ее в Вену на очередную конференцию. Ведь она так любила этот город! Без конца откладывалась давно обещанная поездка по Средиземноморскому побережью. Вместо этого слова утешения: мол, потерпи, закончу вторую книгу о голосах, вернусь в
литературу, и мы снова будем вместе. Тогда и отправимся в путешествие…"

К. Раудиве начал работу над романом “Dr. Faustus в Стауфене”, вынашивал идею еще одного романа — “Женщина с другого берега”, связанного с парапсихологией. Кроме того, собирался написать философскую книгу, посвященную злободневным человеческим и культурным проблемам.

Увы — не хватило ни времени, ни сил. Уже болея сахарным диабетом и сердечной недостаточностью, К. Раудиве в лаборатории окончательно подорвал здоровье. В возрасте 65 лет его не стало. Противоречиво оцениваемая слава парапсихолога базируется на неродившихся, а лишь задуманных литературно-философских трудах.

Зента Мауриня, простив супругу все его слабости, подготовила обширный сборник статей “Konstantin Raudive zum Gedachtnis” (1975).

Незаурядная личность К. Раудиве, его неординарные поступки, бесспорно, заслуживают, чтобы хотя бы один сборник его произведений был выпущен на родине, коль скоро этот человек уже снискал титул мыслителя европейского масштаба.

Петерис ЗЕЙЛЕ.